Судьба православного храма

Судьба православного храма

Судьба старой православной церкви села Петровское повторила судьбу многих храмов нашей страны. При советской власти, церковь, как религиозное учреждение не функционировала.

Напомним Вам вкратце, уважаемый читатель информацию, приведённую нами в предыдущих главах книги в отношении этого храма.

Сельская церковь Петра и Павла была построена в 1826 году. Через сто лет, в 1928 году, уже в советский период, она была закрыта и приспособлена под клуб. Однако для клубных целей её здание оказалось не подходящим. Иконы из церкви собрал и увёз в Стерлитамак Лукьян Лаврентиевич Сладков.

Теперь продолжим. Что касается икон, то из общения с некоторыми местными жителями мы делаем вывод, что Лукьян Лаврентиевич вывез в Стерлитамак только часть икон, так как по некоторым сведениям, по-видимому, часть икон взяли тимашевские монашки, а ещё часть икон была вывезена в Уфу. Кем именно были эти монашки, и к какому монастырю они относились – история умалчивает. Возможно, что были они и не монашками вовсе, а богомольцами — паломницами.

По воспоминаниям Александра Михайловича Цыбина, представителя одного из старейших родов села, первое время после закрытия церкви её здание приспособили под хранилище пшеницы, которую хранили в подвале.  Со временем, церковь оборудовали под мельницу,  так как старую паровую мельницу на том момент остановили. Когда от постоянного помола пшеницы в церкви треснул камень, которым перемалывали муку, то от удара этим камнем  погиб человек. И ещё один человек в тот момент был травмирован, вследствие чего находился в коме.

Михайлова (Бурлакова) Анастасия Михайловна, говоря, что у церкви купол снаружи был синий, продолжает: «Помню свою маму, как она рассказывала, что на кладбище росло много берёз, и ночами украдкой их спиливали некоторые жители. Было тяжело с дровами, приходилось идти на такой шаг».

Ряд жителей села, в том числе и Анна Андреевна Мезина (Мурсаикова) утверждает, что решение о разрушении церкви было дано после того, как в ней, во время ребячьих шалостей насмерть разбился мальчик. Вот, что она рассказывает:

«Как то мы сбежали с уроков. Нас было около восьми человек. А сбаламутил нас один приятель, сын ответственного партийного лица. Мы всегда бегали по церкви — окон на то время в ней уже не было, купол тоже стаял разваленный, пустой, без колокола. И нам наш приятель говорит: «Кто из вас верит в Бога — вот сейчас я вам достану икону, и молитесь вы ему!». А на потолке в виде купола было несколько лепнин, и помимо лепнины оставались висящие иконы. Помещение было высокое, надо было залезть на балки, пройтись по ним, что он и сделал. Только он протянул руки, чтобы снять, даже ещё не прикоснулся, срывается и падает вниз. После этого поднялась суматоха. Его отец дал распоряжение — разобрать церковь».

И вот, церковь обвили тросами толщиной в руку и стали тянуть тремя гусеничными тракторами. Но купол церкви стоял на мертво, только тросы рвались. Лишь тогда смогли развалить церковь, когда на подмогу трём тракторам приехал четвёртый. Один из наших источников утверждает также, что церковь сносили не только механически – тракторами, но вдобавок ещё использовали и взрывчатку. Жителям села было  велено разобрать образовавшиеся развалины, как можно быстрее. На лошадях растаскивала вся округа камни по дворам, ехали даже из соседних хуторов. Наверняка, и по сей день, фундаменты старых построек жителей Петровского укрепляют те церковные камни.

Теперь к вопросу о церковных колоколах. Часть старожил села, припоминает из рассказов своих родителей, что самый большой колокол снимали с церкви в 1928 году. При снятии колокола с церкви, им был придавлен на смерть один житель. Второй колокол снимали чуть позже, но он упал и разбился. Однако, его осколки собрали. И эти колокола увезли в Стерлитамак. Эту историю нам поведала Тамара Александровна Сабанова, со слов своей бабушки Федоры Парфёновны. Екатерина Лукьяновна Кудисова (Сладкова) даже утверждает, что те колокола в Стерлитамак, так же, как и иконы, отвозил её отец – Лукьян Лаврентиевич. Она также вспоминает, как отец возил её креститься в Стерлитамак в 1933 году, видимо в тот храм, в который отвезли большие петровские колокола.

По данным Зои Ивановны Жигаловой (Сладковой), которая приходится троюродной сестрой Екатерине Лукьяновне, колокола до Стерлитамака всё же не довезли, и, по-видимому, их закопали где-то в лесу.

Также, есть информация, что после уничтожения церкви, Тимонин Андрей быстро собрал все колокола и увёз их к себе во двор. Там и закапывал их в землю, может и перезакопал со временем. Колокола те  были разных размеров – от кружки и до метра, а может, и более того. Люди говорят, что основной колокол не нашли, а если найдётся, то и Россия окрепнет в силе!

Гагарина (Левашова) Полина Степановна, всегда находившаяся при церкви, рассказала версию, что колокол припрятан во дворе у Мурсаикова Василия Терентьевича, по улице Кооперативная (Озёрки), а он служил в церкви в то время, когда снимали колокола.

Есть ещё мнение о том, что часть колоколов (малые колокола) продолжали находиться на петровском храме до момента его разрушения. Теоретически такое возможно, но в условиях советской действительности было маловероятно!

Вернёмся чуть назад — к периоду Великой Отечественной Войны. В те годы власти страны не занимались притеснением веры. А сразу после окончания войны, вера в Бога вновь, не только не поощрялась, но и всячески преследовалась. Но верующие петровчане, даже под угрозой наказания, втайне собирались для совместных молитв в разных жилых домах. К примеру, Анна Андреевна Мезина (Мурсаикова) рассказывает: «Мы собирались на окраине села, в конце Озёрки, ближе к оврагу. Этот маленький домик стоял в пустыре единственным, вот там и собирались». Екатерина Лукьяновна Кудисова (Сладкова) припоминает, что дом этот принадлежал тёте Нюре Сорокиной, и был он наполнен иконами. Безусловно, что процедура и факт крещения в те годы сохранялись в строгой тайне.

Вахитова Маргарита Хакимовна вспоминает, что в её детстве, в здание церкви носили макулатуру из школы. Церковь ей запомнилась, как красивое здание, внутри куполообразное, с красивыми «разрисовками» и фресками и с несколькими колоколами разных размеров. По её словам, церковь ломали тракторами в несколько этапов и в ночное время. Ночью же и камни растаскивали. Ломалась церковь тяжело, очень крепкие купола были.

По рассказу Екатерины Лукьяновны Кудисовой (Сладковой), внутри церкви, под куполом, была расположена фигура «Матушки Владычицы» с Младенцем. Скорее всего, изготовлена она была из гипсовой лепнины. Даже когда в здании церкви размещалась мельница, эта фигура всегда находилась над головой. Екатерина Лукьяновна также утверждает, что при разрушении церкви убило одного человека, и задело второго, который после этого долго лежал в коме.

Ещё один житель села – Могильников Валерий Иванович, склоняется к той версии, что к моменту разрушения церкви, колоколов на ней уже не было. То есть, по его мнению, колокола были сняты с церкви ещё раньше, до её разрушения.

Вот что говорит один из жителей села сейчас, спустя десятилетия после разрушения церкви: «Грех мой — зачем надо было разрушать?! Ну, стояла, да пусть стояла бы дальше. С каким трудом приходилось ломать! Разве  возможно было такую махину сломать так быстро, а начали ломать с 1951 года. Ой, да какие были блоки: разные по размеру, точеные, ровненькие, а раствор то, на что клали — не понятный состав, не разбить было. Время было такое, что шли мы на это…».

При снятии с храма колоколов произошла трагедия; в результате повреждения камня жерновов в здании церкви пострадали люди; в ходе детской шалости, там же, погиб ребёнок. Что это — случайное стечение обстоятельств, одни из множества несчастных случаев? Или это плата людей за пренебрежение к своей вере, за забвение и разрушение своей истории? Пусть каждый из нас, сам для себя лично даст объяснение этому, руководствуясь своей совестью!

Здесь ведь не обязательно «камнем преткновения» выступает вопрос веры. Здесь на первый план выходит вопрос идеологии – уничтожать всё неугодное, вопрос пренебрежения (и даже ненависти!) к  наследию наших Предков. Ведь можно бережно сохранять архитектурный памятник если не как символ религиозного культа, то хотя бы, как важный исторический объект, как то место, к которому имели непосредственное отношение много поколений наших Предков. Почему мы считаем себя вправе уничтожать то, что принадлежит всем людям? Ведь это не наш личный старый стул, который если захотим, то оставим, а не захотим – выбросим, или порубим на части топором! Остаётся лишь надеяться на то, что впредь такого разрушения своей истории мы более не допустим!

Старая петровская церковь стояла рядом со зданием почты, внутри современного ограждения Дома Культуры. Наталья Петровна Зубкова (Малышева) – директор клуба, соглашается, что это, действительно так, да и старые люди указывают именно на это место. Место это плотно утрамбовано камнями – настолько плотно, что даже половины штыка лопаты там не воткнёшь! А по периметру практически невидимого ныне фундамента старой церкви растут клёны, указывая любознательным селянам – где был их храм! И если внимательно приглядеться, то можно увидеть, как из-под земли выступают углы блоков, из которых была сложена церковь.

Алексей Михайлович Ямщиков добавляет: «Церковь была с двумя входами: один вход шёл со стороны пожарной части, узкие коридоры с лестницами вели к колоколам. Второй (центральный) вход был со стороны ДК, то есть с северной стороны. В сторону сельсовета (противоположной от колоколов), в церкви был расположен алтарь, в котором мне приходилось в восьмилетнем возрасте зачитывать стихотворение. Это было в 1939 году, я как раз пошёл в первый класс. До сих пор помню, как зачитывал стихотворение. В то  время церковь приспособили под клуб. Территория церкви была весёлая, тёплая, красиво рассажены берёзы, ограждение было металлическое».

Перед войной в здании церкви находился военкомат. «Помню, — говорит Алексей Михайлович Ямщиков, — двери были металлические, клёпанные, формой полукруглые. А уже в военное время в 1941 г. перешли в то самое здание, которое стало после военкомата общежитием училища». Получается, что в военное время церковь использовали уже как мельницу.

После распада СССР, уже на исходе девяностых годов (1989 год), под нужды православной общины было выделено ветхое помещение старой школы, которое после 1963 года занимала мастерская училища.

2003 год. В здании, которое было построено для киносети и которое было в ведении Евгения Дмитриевича Новосёлова, в октябре была открыта православная церковь. На первых парах церковь действовала в таком помещении, в каком изначальном виде оно было ей передано. Постепенно поставили купол, стали обустраивать внутренние помещения. А в период 2007 — 2008  годов проводится ремонт церкви — замена кровли, преображение фасада. На время этого ремонта церковь не закрывалась.

В газете «Восход» была размещена статья «Благословение в дорогу» (к сожалению, дату выхода статьи и имя автора мы не смогли выяснить), в которой повествуется о храме Петра и Павла. В ней указываются даты. Закрытие церкви автор статьи датирует 1931 годом, а разрушение церкви – годом 1951-м. В статье пишется, что после разрушения церкви, «… православная община села не распалась, не смотря на то, что в 2001 году речь заходила даже о закрытии прихода в Петровске» … Приходилось прихожанам в течение десяти лет молиться в аварийном бараке, отапливаемым печью – буржуйкой.

Настоятель храма, отец Александр (Столяров), встретившийся тогда с корреспондентами газеты, просил их, со страниц своей газеты, поблагодарить «за деятельную и бескорыстную помощь всех, кто принимал участие в этом не простом деле, и особенно предпринимателей – братьев Шелюто и Работяевых, Г.Г. Лейтера, С.Н. Грекова, А.И. Пархоменко. Отдельное спасибо главе Ишимбая и Ишимбайского района Р.Ф. Ибрагимову».

Современному храму села жертвовали иконы. И, помимо имеющихся в храме старинных изображений, иконописцем Василием были написаны современные иконы.

Есть хорошая поговорка: «Время камни разбрасывать, и время собирать». В контексте этой книги мы, её авторы, взяли на себя обязанность «собирать камни». К сожалению, в предыдущие годы не публиковались имена священников, служивших в церкви. Однако несколько имён нам удастся сейчас вернуть в память селян.

По информации, любезно предоставленной нам Егоровым Павлом  Владимировичем, историком храмов Уфимской губернии, в петровской церкви Петра и Павла служили:

«В 1882 г. служили: Андреев Иоанн Александрович (священник, настоятель, помощник благочинного) и Красносельцев Фома Васильевич (священник, помощник настоятеля).

В 1889 г.: Андреев Иоанн Александрович (священник, настоятель, помощник благочинного) и Андреев Дмитрий Иоаннович (священник, очевидно, сын его). В 1891 г. – они же.

В 1912 г. – Михайлов Петр Феодорович, В 1915 г. – он же. В 1917 г. – он же».

В списках репрессированных жителей села Петровское мы встречаем упоминание двух священников: Никольский Николай Александрович (1860 г.р., родом, вероятно, из Самарской области) и Никитин Степан Иванович (1886 г.р., родом из Кировской области). В главе о репрессиях, нами также упоминался диакон Миртов, которому удалось избежать ареста.

В настоящее время, настоятелем храма является отец Владимир (Иванов).

Большой удачей для нас, авторов, явился рассказ Жигаловой (Сладковой) Зои Ивановны, который охватывает собой практически всю историю петровского храма, начиная с момента его создания и заканчивая возрождением в наше время. Вот эти история:

«Церковь началась строиться с 1821 года и строилась пять лет. При возведении церкви, для крепости добавляли в раствор белки куриных яиц, и даже молоко, которое собирали всем миром. Церковь была построена крестообразно, а в центре возвышался купол, увенчанный крестом. Окна в храме были большие, вырезанные полусферой, а под куполом окна были меньше. Сверху, под куполом, окна были застеклены цветными стёклами, подобранными по цвету: зелёный, жёлтый, голубой, оранжевый. В храме, даже в дождливую и ненастную погоду, от этих стёкол, от игры и мерцания цветов, всегда была радостная и спокойная атмосфера. Внутри храма, на окнах, стояли узорчатые металлические решётки.

Но больше всего моё детское воображение поразил купол внутри храма. На красивом голубом фоне возвышался Бог Саваоф с ангелами. Мастер-художник смог так нарисовать глаза Господа, что куда бы мы ни отходили, Его глаза всегда смотрели на нас. Все прихожане обычно передвигались по залу, взирая наверх,  и их взгляд встречался с добрыми глазами Господа. После закрытия церкви, купол много раз закрашивали красками, чтобы духу Божьего тут не было, но через несколько месяцев краска лопалась и осыпалась, а купол, словно умытый блестел, и Бог Саваоф снова внимательно смотрел по-доброму на нас.

Вокруг храма, в четыре ряда, были посажены берёзы, а вдоль дороги деревья были посажены аллеей в два ряда. Аллея тянулась до самого барского дома (здесь имеется в виду дом помещика Бореля, ныне «старая милиция», сам барин жил в Саратове, а в Петровском было его подворье – примечание авторов).

Храм был обнесён оградой, за храмом внутри ограды было небольшое кладбище, где хоронили священников. У могилы были также посажены берёзы. Во время революции берёзы были срублены.  Я помню только одну оставшийся берёзу — перед церковью.

На том месте, где были захоронены священники, начали строить удлинённый одноэтажный клуб. Строили русские и башкирские плотники. И очень часто они слышали под кладбищем странный стон и плач. Среди плотников одного звали Хайруллин, его сын Салихян учился с моим сыном, и он рассказывал разговоры отца моему сыну о тех слыханных стонах снизу.

Последним священником каменного храма   был Михайлов, а псаломщиком был Шапошников. Предпоследним старостой церкви был Жиляев Авраам Спиридонович, он был очень набожным, добрым, хозяйственным человеком, дожил до глубокой старости и умер своей смертью.

Последним старостой этого храма был Левашов Андрей Прокопьевич — мой дядя. Его участь трагична, его раскулачили, отобрали дом, корову, лошадь. Его самого отправили в лагерь на шесть лет, а жену и пятерых детей выгнали на снег. Люди плакали вместе с этой семьёй. Мой отец, Сладков Иван Егорович, взял эту семью к себе домой. Жили шесть лет под одной крышей одиннадцать человек на двенадцати квадратных метрах. Спали на кровати и под кроватью. Маленьким детям сколотили полки под потолком. Через шесть лет Андрей Прокопьевич вернулся и стал работать кузнецом в МТС и дожил до семидесяти лет. Это был человек добрый души, очень верующий, с золотыми руками, которыми всё и делал. Кого он не мог спокойно переносить, так это милиционеров.  При встрече с ними он сразу бледнел и терялся. Что говорить – шесть лет лагерей оставили свой след! А что происходило там, знал только он…

Церковь Петра и Павла действовала по 1928 год, затем её закрыли. Активными участниками и разрушителями были местные молодые люди, они срывали кресты с купола, колокола с колокольни. Первым, кого называли, был Гришка «Тырпыш», это его прозвище. Прозвище второго «Тереша — резаная щека» — у него был большой безобразный шрам во всю щеку. Третьим был Ц.

Гришка «Тырпыш» умер молодым. В школе залез пьяный на печь-голландку, заснул в тепле, упал головой вниз и умер мгновенно. «Тереша — резаная щека» женился, переехал в Стерлитамак и в возрасте шестидесяти лет умер от тяжёлой мучительной болезни.

Ц. дожил до старости, был несчастлив в семейной жизни, рано умерла его жена, затем умерла и дочь в двадцатилетнем возрасте. Воспитал вторую дочь Зою. Умер от болезни рак. Осознал своё содействие, просил у Господа прощение, искренне каялся, постоянно просил читать возле него Псалтырь.

Ломать церковь стали после падения в ней с высоты сына председателя райисполкома. Сын его учился в то время в седьмом классе. Он умер на второй день после падения.  

Во время открытия (воссоздания – примечание авторов) храма в старой школе, иконы частично были возвращены. Колокол, по рассказам родителей, был закопан в лесу с надеждой восстановить прежнюю церковь.

В селе, с 1987 года,  началось общественное движение за открытие храма силами и трудами односельчан. Активны в этом вопросе были:  Дектерёв Сергей, Петрова Ольга, Ревунова Феодора, Левашова Мария, Могильникова Людмила, Гагарина Прасковья. Храм открылся в 1989 году. Ежедневно шли службы в аварийном здании старой школы. Службы шли в этом здании более десяти лет, пока к ним не приехал священник Столяров Александр. Он решил строить новый храм, но местная администрация не смогла ему помочь. Тогда ему помогли его друзья из Ишимбая, ставшие благотворителями, а местные женщины собирали средства по дворам и по соседним деревням Петровска.

 4 ноября 2001 был установлен новый купол храма в выделенном здании бывшей киносети (от Новосёлова Е.Д.).  В тот день погода стояла пасмурная, было прохладно. Долго мучились с монтажом, но когда был установлен крест, то в тот же момент просиял оранжевый свет! Это было красиво! Всем стало хорошо. Батюшка, певчие и рабочие сразу повеселели. Господь Бог увидел бескорыстные труды тех, на ком держится храм Петра и Павла! 27 октября 2003 году храм был освещён батюшкой Александром.

В 2004 году, благодаря многим трудам батюшки Александра, к храму перешла территория вокруг храма со всеми надворными постройками (гаражи, земля). С того времени, при поддержке местных предпринимателей, храм постоянно благоустраивается, как внутри, так и снаружи. Перед фасадной частью высажены голубые ели, постоянно благоухают ухоженные цветы.  Преобразование этого здания в церковь прошло через душу и сердце батюшки Александра (Столярова)».

С древних времён, традиционно, поблизости с храмами находились и кладбища. Вера и религиозные культы всегда тесно переплетаются с уходом людей из этой жизни. Изучая историю Петровского, мы, конечно же, не могли обойти стороной и такой важный вопрос, как места былых захоронений жителей села.

В XIX веке улица Тёпловка состояла из одного порядка (ряда домов) расположенного вдоль речки. Старое сельское кладбище было расположено по правой стороне улицы, на возвышенности, дальше церковной школы. В те времена до самой речки Зиган был свободный пустырь. На возвышенном месте и находилось кладбище, где хоронили всех отпетых усопших. Сразу после церкви их отвозили на кладбище. Привозили усопших на петровское кладбище и с соседних деревень, таких, как Павловка и Бердышла. Как, уже в ранние советские годы, церковь перестала функционировать, а позже и была разрушена, так и кладбище стало стираться с поверхности земли и из памяти людей. В настоящее время в тех местах стоят дома. Когда здесь прокапывали траншею под водопроводную линию, то за ковш экскаватора зацеплялись заплетённые в косы волосы. Был и такой случай, когда, в среднем порядке, житель одного из домов выкапывал себе под погреб яму, и в процессе этого зацепил груду костей. Он аккуратно сложил все кости, завернул, пригласил муллу, обчитал, и перезахоронил на ныне существующем  кладбище. А почему пригасил муллу, так потому, что он сам мусульманин, а на костях не указано, какой национальности были люди.

Вначале оврага, ближе к очистным сооружениям, захоранивали холерных. Их хоронили как в общей яме, так и по отдельности. Екатерина Лукьяновна Кудисова (Сладкова) говорит: «Бабушку мою похоронили там, и я хорошо помню, что моя мама возмущалась, что как можно было так хоронить, нельзя же!». Вот и рассказы Кадкина А.В. повествуют о том, что во время копки земли попадались черепа, бывало и по два черепа сразу.

Умерших от холеры хоронили и в других концах села, так как у людей зачастую не было сил везти, или нести усопших на кладбище. Например, одно такое захоронение существует в конце улицы Кооперативной, там, где сейчас построен двухэтажный дом. А чуть дальше к Чугурам, на склоне, захоронены шесть монашек, убитых красными. Одна из жительниц (имя не установлено),  ранним утром, когда вела телёнка, видела два раза на этом склоне образ монашки, которая как появлялась из неоткуда, так же и исчезала в никуда. Проходила эта монашка буквально в двух метрах от очевидицы. После таких видений, та женщина прихватывала с собой внука, так как одна ходить по дороге уже побаивалась.

На современном кладбище территория делится на новую и старую части. Границей между ними служит собранный с могил мусор. И кладбище это появилось после холеры, с 1921 года. А на улице Тёпловки построились новые дома, где в начале был только один порядок, а после 1980-х годов появились ещё и средний и третий порядки. А так как в семидесятые годы пустырь использовался в качестве стадиона, то на нём проводились футбольные матчи.

А теперь другой рассказ — о часовне. Вспоминает Екатерина Лукьяновна Кудисова (Сладкова): «Эта часовня  существовала рядом с нашим селом, в лесу. Сейчас её нет, но остался родник, в честь которого она и была построена. В этом роднике, в старину, видели изображение  иконы «Матушки Владычицы», и  люди толпой ходили сюда просить при засухе дождя, и пока возвращались обратно (а расстояние до часовни было километров шесть), то промокали насквозь от проливного дождя. Вполне вероятно, что у такого родника можно просить и здоровье. Правда, сейчас об этом знают лишь единицы людей».

Ахмерова Аниса Гумеровна, жительница хутора Майский и села Петровского (сейчас она уже на пенсии, а всю трудовую жизнь преподавала в петровской школе), рассказывала, что в 1970-х годах к ним в Петровское, заходили попить чай женщины, возвращавшиеся с того самого источника.

Родник, о котором идёт речь, находится в подножии горы, называемой Приснонской. Гора занимает территорию порядка шести гектар. Вода просачивается из-под глинистого бугра на открытое место. Чуть ниже, на роднике сооружена запруда – образован маленький пруд, из которого коровы пьют воду. Здесь находится стойбище коров жителей Петровского.  И этот же маленький источник впадает в речку Шигу, по пути касаясь Чугуровской горы, в том месте, где расположен пруд на краю Петровского.

Зоя Ивановна Жигалова (Сладкова) даёт нам ещё больше деталей о родниках:

«С давних времён местные жители называли и почитали три святых родника. Первый родник находится на горе Приснане. Название это она получила от значения божьего слова «Ныне и присно и во веки веков» («Ныне и во веки веков, всегда было и будет»).

Во все времена наши предки с иконами приходили пешком вместе со священнослужителями к роднику, просить Господа об  избавлениях от болезней. Здесь же молились, чтоб Господь дал, или наоборот остановил дождь. Это было такое святое место, что состоятельный житель, Худанов, от самого родника и по ручью до самого села Петровское высадил ольховый лес. Поляны вдоль оврага так и называются «поля Худанова».  В тяжёлое время войны и послевоенные годы, до самых 1950-х годов, лес был вырублен на дрова, так как эти деревья легко рубились и по отдаче тепла равнялись дубкам. Сейчас ольховые деревья растут только в самом овраге, вдоль вытекающего из родника  ручья.  После революции, руководители села осквернили этот родник, установив поблизости стоянку местного пастбища села. Сам Худанов уехал во времена революции.

Второй родник назывался «родник Монахов», и находится противоположно по отношению к роднику Приснова. Это место находится за электросетью, вода родника также впадает в речку Шигу. Название идёт от того, что здесь когда-то стояла мельница монахов. Мельница существовала в XIX веке. Жители улицы Грязновки и Озёрки ходили в неделю раз специально за водой. Вода  с родника хорошая и вкусная.

Третий родник находится на Шарыгиной поляне. В своё время родник был востребован людьми. В 1970-е годы учителя водили к этому месту учеников на экскурсию. Ближайшие улицы ездили за водой именно туда.

Крестные ходы были на Святые Ключи, к Табынской иконе Божией Матери.

Моя бабушка Татьяна рассказывала, что когда подошли к мосту в Усолке, икона стала очень тяжёлой. Положили икону на телегу, но и лошадь не тронулась. Тогда люди забеспокоились, начали осматривать территорию вокруг, заглянули под мост, а там мёртвый ребёнок, завёрнутый в пелёнку. Взяли ребёнка и икону понесли дальше, как обычно.

До сих пор сохранились поповские три дома, все они в одном месте. Если мысленно перенесёмся в то время, то дома священников можно отнести к домам среднего достатка крестьян. На старом здании, которое относилось к служащим барина на улице Почтовой, и у которого растёт сосна, висела табличка – «Застрахован в 1814 году».

В прежние времена, вода, выбегавшая из родника, уходила дальше ручьём, без всякой запруды. Той воды хватало всему стаду коров. Хватало и людям, специально приходившим и приезжавшим сюда, молившимся здесь и набиравшим воду с собой. У кого ребёнок дома захворает, слезами заливается, так его умоют водой из этого родника, малыш и успокоится и уснёт и в короткое время становится здоровым. Такое было возможно благодаря чистой воде и вере людей в то, что на этом роднике пребывает благодать свыше.

Запруда на роднике была устроена под предлогом, что коровам не хватает воды. Однако теперь, в летнюю пору, пруд этот представляет собой болотистый участок, затянутый зеленью и мхом. Самого родника практически не видно. Чистота воды замутилась болотом, вера людей иссякла, знание своей истории и традиций приблизилось к нулю, сошёл «на нет» и исцеляющий эффект родниковой воды.

Этот родник, в память о его истории и о его роли в судьбе местных жителей, несомненно, должен быть приведён в полный порядок и это место должно быть расчищено, облагорожено и приспособлено для всех желающих придти сюда с добрыми намерениями!