Роковое испытание. Великая Отечественная война

Роковое испытание. Великая Отечественная Война.

В 1934 году к верховной власти в Германии пришёл Адольф Гитлер. Им были провозглашены идеи превосходства над остальным миром представителей «истиной арийской расы», к которой он отнёс себя и часть населения Германии. К низшим расам по этой теории были причислены, помимо других народов, евреи и славяне. Нацизм и фашизм стал «визитной карточкой» Германии в тот период. Германия под руководством Гитлера в 30-х годах стала резко наращивать свою экономическую, промышленную и военную мощь. И в 1939 году Гитлером была развязана Вторая мировая война. А 22 июня 1941 года немецкие войска вторглись на территорию Советского Союза.

Так, для нашей страны началась Великая Отечественная Война – очередное и самое серьёзное испытание в истории нашей родной страны. Такой масштабной мобилизации населения ещё не было раннее. И одной части советских  граждан  выпала доля пойти на фронт, чтобы с оружием в руках дать бой врагу. Это была их боевая задача.

А другой части граждан выпал, также, нелёгкий труд — отдавать все свои силы и физические и эмоциональные для того, чтобы принести максимальную пользу воюющим на фронте советским солдатам. Армия нуждалась в снабжении военной техникой и боеприпасами, снаряжением и продовольствием. И вопрос обеспечения Красной Армии всем необходимым, стал трудовой задачей тыла.

Как повествует рукопись 1967 года, около тысячи петровчан были призваны на Великую Отечественную Войну. В числе добровольцев были не только мужчины, но и девушки, такие, как: Вера Переведенцева, Анастасия Девяткина, Дина Ищукхаметова, Александра Воробьёва, Гусева Мария, Ямал Утягаева, Зайтуна Алибаева.

Триста пятьдесят четыре воина из села Петровское не вернулись домой. Они погибли на фронте, защищая свою страну, своё село, свои семьи от врага. В рукописи 1967 года, среди погибших петровчан, упоминаются имена: командир стрелкового полка подполковник Саможенов Михаил Фёдорович, погибший в боях за советскую Латвию (до войны, Михаил Фёдорович работал военруком петровской школы), старший лейтенант Степан Грубов, лейтенант Павел Пресняков, братья Сладковы и другие.

О Саможенове Михаиле Фёдоровиче добавим, что он был удостоен следующих государственных наград: орден Ленина, орден Александра Невского, орден Красного Знамени, два ордена Отечественной войны II степени, орден Отечественной войны I степени (посмертно).

Около восьми сотен фронтовиков села Петровское были удостоены государственных наград. В 1965 году, в двадцатую годовщину Победы над фашистской Германией, у Дома культуры был воздвигнут обелиск Славы.

Раиса Фёдоровна Лейтер (Мичурина), много лет прожившая в Петровском, рассказала нам, что поток мобилизованных на войну петровчан и жителей окрестностей формировался на Приснонской горе, после чего следовал мимо хутора Майский дальше, в сторону Стерлитамака.

Просматривая списки участников войны, призванных Макаровским РВК, мы видим, что призыву подлежали лица «от стара до млада», от тех, кому на начало Великой Отечественной перевалило за пятьдесят, до тех мальчиков, которым в июне 1941 года едва исполнилось четырнадцать лет.

Среди наиболее почтенных по возрасту, люди, родившиеся на рубеже 1880-1890-х годов, например: Новиков Фрол Яковлевич, 1888 г.р. (по другим данным  — 1893 г.р.); Лебедев Дмитрий Демьянович, 1891 г.р.; Сухоруков Евстафий Ильич, 1891 г.р.; Бочкарёв Григорий Абрамович, 1894 г.р.; Лутов Зайнетдин Кашшафетдинович, 1895 г.р.; Жуков Александр Иванович, 1896 г.р.; Пестряев Александр Фролович, 1896 г.р.; Пестряев Егор Данилович, 1896 г.р.; Тимонин Григорий Епифанович, 1896 г.р.; Телицин (вариант – Телицын) Иван Макарович, 1896 г.р; Ефросинин Григорий Петрович, 1897 г.р.; Жиляев Никифор Абрамович, 1897 г.р.

А в числе самых юных защитников страны, выделим таких, как: Тимонин (вариант – Тимошин) Фёдор Филимонович, 1927 г.р.; Бочкарёв Григорий Фролович, 1927 г.р.; Ерошин Николай Алексеевич, 1927 г.р.; Лутов Хасан Зайнетдинович, 1926 г.р.; Новиков Николай Фролович, 1926 г.р.; Ахмадьянов Загидулла Нигматьянович, 1925 г.р.; Егоров Николай Титович, 1925 г.р.; Кизин Григорий Иванович, 1925 г.р.; Макаров Владимир Фёдорович, 1925 г.р.; Маямсин Николай Михайлович, 1925 г.р.; Рахматулин (вариант – Рахматуллин) Шамиль Калимулинович, 1925 г.р.; Скаридов Михаил Иванович, 1925 г.р.; Сухоруков Михаил Петрович, 1925 г.р.; Усачев Иван Николаевич, 1925 г.р.

У каждого участника войны была своя судьба. События чьей-то жизни остались неизвестными, а истории некоторых фронтовиков стали достоянием общественности. Уместно здесь привести историю замечательной девушки, Зайтуны Рахматулловны Альбаевой. Подробности событий, произошедших с ней на фронте, мы нашли в  очерке  «Последняя высота Зайтуны Альбаевой. Горькие примечания к подвигу», автор Игорь  Рейф.

Зайтуна, добровольцем, отправилась в мае 1942 года на курсы фронтовых медсестёр, в город Стерлитамак. А после курсов – сразу фронт, причём на сталинградское направление. 9 августа 1942 года, уже в качестве связистки, она заступила на пост внешнего наблюдения, находящийся близ села Садовое. Бинокль, полевой телефон, две катушки кабеля, противогаз и карабин с тридцатью патронами – вот вся экипировка её поста. Через некоторое время, в районе поста показалась мото-разведка немцев. Зайтуна, сделав доклад по телефону, вступила в бой. Долго ли могла противостоять двум десяткам немецких автоматчиков одна юная девушка с винтовкой и тридцатью патронами? Подмоги ждать было неоткуда. И, за час до полудня, автоматная очередь прервала течение жизни двадцатилетней Зайтуны…

По стечению обстоятельств, около тридцати лет с момента тех событий, Зайтуна Альбаева, официально числилась без вести пропавшей. Однако, история расставила всё по своим местам и вернула нам подробности того дня. И в подтверждение подвига Зайтуны, одна из улиц села Садовое носит её имя. И установлен в селе памятник, увековечивший её подвиг.

Однако, одно дело – фронт, и другое дело – тыл. Как же складывалась жизнь того периода в самом селе? Воробьёв Николай Сергеевич, председатель Петровского сельсовета в 50-60-х годах, участник Великой Отечественной Войны, вспоминал:

«За время войны хозяйство ослабло, был допущен падёж лошадей, приходилось выполнять работы в основном на волах и коровах.  Среди колхозных дворов были такие зажиточные колхозники,  как Константин Дратов,  Иван Казарачкин,  они и другие вносили немалые суммы денег на самолёты и танки для фронта»  (материалы «Фонда Тимонина»).

Несколькими строками выше написано, что работы выполняли на волах и коровах. Однако, есть и такая информация, что в селе всё же были работающие трактора и именно на них проводились работы. Об этом говорит Могильников Валерий Иванович.

А вот что вспоминает Исмагилов Рашит Бахтигареевич, родившийся в Арметрахимово:

«Я, Исмагилов Рашит Бахтигареевич родился в 1937 году, в деревне Арметрахимово. Отец мой работал в колхозе. В 1941 году во время Великой Отечественной войны, отца сразу забрали на фронт. Вскоре у нас случилась беда — сгорел дом. Мама с тремя сыновьями осталась на улице. Время было военное, мама днём и ночью была на работе, а мы, дети, ходили по дворам, подрабатывая за еду. На первое время, оставшиеся в деревне пожилые люди (их называли аксакалами) собрали нам из липовой коры жилище в виде юрты, а сверху накрыли камышовым тростником, так как в колхозе не было соломы. Зимой мы получили известие, что у нас погиб отец. Этими событиями и ударами у нас закончилась детство. Мы всячески старались помочь маме. В наши обязанности входила заготовка дров и растапливание печи. Нам было нечего обуть, и мы обучились плести лапти. В лаптях пошли в школу, носили их и зимой. Даже уже в седьмом классе была проблема, в чём прийти на экзамен».

С самых первых дней войны, помимо процессов мобилизации и подготовки тыла, начался ещё один процесс – миграция населения из фронтовых и прифронтовых территорий вглубь советского тыла. И Башкирия стала одним из тех регионов, который смог принять большой поток беженцев. Для иллюстрации этих событий в очередной раз обратимся к трудам Владимира Леонтьевича Игнатьева. В своей статье «Беженцы», опубликованной в газете «Восход» 07.07.1994 г. он повествует о том, что в Макаровском районе в июле 1942 года размещалось 2389 беженцев. После этого происходит обратный отток беженцев из Республики – они возвращаются в свои родные места, освобождаемые от фашистов советскими войсками. По состоянию на 25 апреля 1945 года, количество зарегистрированных беженцев, по прежнему пребывающих на территории района, сокращается до 170 человек. Вот две цитаты из статьи:

«… Так, в Салихово на 15 ноября 1943 г. проживало 150 человек из Москвы, Ленинграда, Киева, Полтавы, Кременчуга, Станислава, Евпатории. В Петровском квартировало 247 человек, в Бердышлах – 136, в Ново-Георгиевке – 60, в Ишеево – 50, в Иткулово – 47, в Байгузино и Сайраново – по 42, в Зигановке – 25, в Макарово – 22, в Нижне-Арметово – 21, в Алытонинском – 19, в Урманбишкадаке – 15 (данные приводятся по состоянию на 1 июня 1944 года)».

«Несмотря на лишения и неудобства, связанные с переселением в тяжелые для них условия, беженцы, как и коренные жители района и города, делали всё для Великой Победы».

Тяжёлые бытовые условия на фронте и в тылу, ослабленный иммунитет людей, способствовали достаточно массовому появлению кожных и бельевых вшей — насекомых паразитов, питающихся кровью и откладывающих на человеке и его одежде свои яйца. Они легко появлялись, но трудно выводились. Сколько дополнительных трудностей доставляли эти мелкие твари и без того измученным людям!

В восьмой главе мы писали о дороге Граня, проходящей через Алексеевскую гору к хутору Алексеевка. Об одном факте, имеющем отношение и к этому месту и к военным годам, помнит Алексей Михайлович Ямщиков:

«На этих гранях стояли бараки в 1942 году, а в них жили пригнанные немки. Когда началась война, то, по мнению руководства страны, живший в России немецкий народ начал сотрудничать с немцами. И Сталин дал указ всех немецких женщин в течение сорока восьми часов согнать в подобие гулагов. Где-то примерно двести женщин пригнали в 1942 году на это место. Слабеньких разместили по квартирам. На русском языке они говорили очень плохо.

В нашем доме жили две сестры, Катерина семнадцатилетняя и Елизавета девятнадцатилетняя. Они ходили валить дубки. Это было от Бердышлы три с половины километра. Дубы были в то время толщиной со стол, как только умудрялись эти хрупкие женщины валить их? Жили там же, в землянках. Если пройтись по тем местам, то можно увидеть эти места землянок.  Были эти женщины пригнаны с Саратовской области, с города Энгельса, и города Маркса».

Расквартировали немок и у Екатерины Лукьяновны Кудисовой (Сладковой): «У нас тоже жили немки. Старшим у них был мужчина, который руководил женщинами. Так как квартиранты  относились к бригадирской группе, то приносили с работы головы от коров, ноги. С них варили ужин, и нам перепадало». Эти детали говорят о том, что рядом у Тора-тау находился приёмный пункт заготконторы. Отсыпанная дорога Граня проходит у Алексеевской горы. А на самом верху, где сейчас высажены ели, находились землянки немок. Выходит, много их было расселено по всем окружающим хуторам!

Невозможно представить все ужасы войны, не побывав на войне. Невозможно представить и всю тяжесть жизни тыла, не прочувствовав её на себе. В то время, как на войне бойцы ходили под пулями и снарядами, в тылу люди отдавали буквально все свои силы на различных видах работ и испытывали жесточайший голод. В тылу большое количество народа, включая и малых детей, не смогли дожить до Победы. Обратимся, ещё раз к книге «Речи немых. Повседневная жизнь русского крестьянства в ХХ веке» Виктора Бердинских. Вот, несколько воспоминаний о жизни тыловых деревень в военные годы:

«Хлеба не было, корова была, да ее пришлось продать, а на вырученные деньги купили хлеба да козу. Питались мы плохо. Весной копали прошлогоднюю картошку, такую гнилую и ели. С картошкой варили крапиву …».

«Жили трудно, не сытно ели, не шикарно одевались, но дружно жили. Все в первую очередь на фронт отправляли: полушубки, носки, рукавицы с двумя пальцами, чтобы стрелять в них можно было. Даже посуду собирали. Сдавать государству надо было по 500 литров молока в год да мяса, масла, яйца, шерсть. Ребята, старики со старухами да женщины в основном работали. Лошади были только в колхозах, техники вообще никакой. А у себя на огородах по пять человек в плуг запрягались и пахали …».

«Работали много, а ели мало. Пойдешь на работу – наваришь травы, да в бурак и в сумку. На поле нарвешь шишек от клевера – хорошо, а так-то ведь не разрешали, сторожей ставили. У кого была корова, тому намного легче жилось. Это, можно сказать, спасение. Хоть для ребятишек молочко есть, а когда удается скопить, так и маслице. Если все хорошо, да теленочка принесет – счастье, значит, мяско будет».

«У всех усадьбы, их пахать надо было, не говоря уж о колхозных полях. А лошади падали от бескормицы. Вот бабы и впрягались вместо лошадей. Идешь на работу – ни поесть, ни обуть нечего. Дети есть просят. А надо пахать и сеять, потом жать, молотить. Зима подходит, а дров ни полена. Всю зиму ребята с печки не сходят. Но мы знали, что на фронте и того страшнее. Старались много о себе не думать, работали из последних сил».

«За войну всю траву в округе съели, далеко стало ходить. Отец пришел с фронта, говорит: «Что вы все такие вздутые?» А это от травы. И когда уж хлеб стали есть, то прошло».

«Детям жилось так же трудно, как и большим, приходилось им, бедным, работать с раннего детства. Болели очень часто, умирали от хвори да от голода. Игрушек не было, от матери ласки почти не видели, ее самою бы кто приласкал».

И даже, когда пришла долгожданная Победа, село ещё несколько лет голодало. Но завоёванная в боях победа, а также вернувшиеся с фронта мужчины, постепенно привели деревни и сёла к сытой жизни.

Трагичность событий военных и послевоенных лет описывает для нас Кудисова (Сладкова) Екатерина Лукьяновна:

«Родилась в 1933 году в селе в Петровском на островке в конце Кооперативной улицы, в то время улица называлась Озёркой. В тот же год семья и все жители островка переехали на Майский. На хуторе Майском был построен свинарник.

С 8 лет я с отцом посла коров, и отдельно овец. Приходилось пасти майское стадо и петровское, это был 1941 год. В свои тринадцать лет я поступила уже официально на работу. Мне дали выращивать отдельную группу  свиней, это 10 маток и 11 боровов. Помню, как увезли на бойню одного борова, он весил 3 центнера и 19 килограмм.

Помню, как мне в сумку на бойне сунули мясо, а когда я домой пришла, мама очень испугалась увиденному. Ей было тяжело воспринять это мясо в качестве похвалы за работу, как заработок. Ведь в питании, мы сидели на лебеде, а хлеб пекли из тёртой картошки с перетёртым любыми крупами. Вот такой и был у нас хлеб. Перетирая найденную картошку, выковыривая оттуда червей, перемешивали, что имелось дома из круп, и в редком случае замешивали муки (если она была), и лепёшками выпекали. 

Также ели крапиву — срывали верхнюю часть, толкли, мелко рубя, ошпаривали кипятком, и затем, слегка проваривая, забеливали молоком и ели. А ещё мы собирали жёлуди в лесу. На ночь мы оставляли их в печке распариваться. Распаренные жёлуди лопались, затем их высушивали в печи на листах. Высушенные желуди относили на мукомольню, получали из них муку. Из этой муки выпекали хлеб. А за наше пользование мельницей, руководство села ходило по дворам, и, указывая пальцем на выбранного ими, например,  бычка, давало указание — забрать, угнать.

Как я услышала о войне? Всё вокруг двигалось, шли всюду обозы с людьми. Со всех окружающих деревень народ шёл в сторону Стерлитамака, и на шихан Тора-тау.  Некоторые играли на гармонях, некоторые бежали следом за мужем, крича: «Не уходи!». Была сама нагнетающая обстановка.

Во время войны постоянно шли сборы на всё. Собирали и шерсть, и носки вязаные, продукты, шубы. Где стоит нынешняя пекарня, во время войны построили сушилки с печами, в них сушили картошку, другие овощи и фрукты для отправки на фронт. Несли всё, что могли отправить на фронт.

Я во время войны жила на хуторе Майском. Первой у нас получила похоронку Тася Магазейщикова. Мы детьми подглядывали к ней в окно. Помню, как она плакала и причитала: «Что же я с вами буду делать, как же я вас выращу?!». Тогда у неё были трое маленьких ребят.

Как сейчас всех помню, как провожали каждого. Это Петя Плетнёв, Василий Кадкин, Серёжа  Жиляев, Терентий Кривой.  Саня Мурсаиков ушёл последним и вернулся последним.

Когда закончилась война, люди начали возвращаться, кто без ноги, кто без руки. Шли и шли покалеченные. Ночами стучались в дверь, просились переночевать. Многие их не пускали — больше боялись.  Когда объявили, что закончилась война, то каждому жителю было выдано по «четвертушке». Освобождение отмечал каждый житель всех окрестных деревень.

Конечно, возвращение мужчин в семьи чувствовалось. Женщинам стало легче немного, хотя также работали. Скорее, легче становилось морально. Домой с фронта ничего не привозили, себя тащили домой.

На работе тоже были проблемы с кормлением животных, еды не хватало, и мы выгоняли свиней пастись в поле, чтобы уберечь их от голода. Не всегда угождали своему начальству, могло нам перепасть и наказание в виде кнута по спине!

А когда вообще было нечем кормить свиней, погнали мы триста голов в Стерлитамак, в посёлок Левашовку — кормить бардой – продуктом, изготовленным из перебродивших зерновых культур. Со всех хуторов тогда погнали. Выдавали всем по избушке: майских — в один дом, екатериновских — в другой, бердышлинских — в третий. Также и свиней держали в разных сараях. А погнали мы их в октябре 1948 года. А в пятнадцатых числах марта возвращались обратно.

Из угнанных трёх сотен свиней, обратно пригнали двести голов — это из количества с Майского хутора. Свиньи умирали прямо во время еды, у корыта. Большинство их умирало от переохлаждения – слишком близко вода, вышедшая из берегов подступила к сараям. Сами мы тоже, так и находились в Левашовке с октября по март месяц. Когда гнали стадо обратно, скотина была даже не в состоянии перейти речку — первых пришлось перетаскивать за уши, подталкивая сзади, а уже остальные сами начали перепрыгивать.

Мы сами возвращались в лаптях, голодные, холодные. Дошла я до дома, а меня сразу в баню. А в бане, когда начали отходить ноги, я кричала от боли. Затем мама дала мне немного выпить, и я сразу уснула. Вот так я побывала в свои пятнадцать лет в командировке. 

Со временем меня переправили работать в Бердышлу. К этому времени колхозы объединили, подразделяя на бригады, моя бригада была за № 2, а петровская бригада за № 1. Зимой я на работу добиралась на лошади, в летнее время приходилось ходить пешком. В 1965 году, я уже с Майского переехала жить в Петровск. Дом мы купили у Тимониной Натальи Леонтьевны, я лично сама относила деньги, сто пятьдесят рублей — столько стоил наш дом.

К тому времени я была уже замужем дважды, и было у меня две девочки. Первый муж погиб в армии, второй уехал к себе в Бурзян. Когда подросла старшенькая, то её увезла в Читу Зоя Лукьяновна, моя сестра, присматривать за её сыном Геной. Но недолго материнское сердце смогло выдержать разлуку с родным дитём. Выпросила я у Владимира Фёдоровича Тимонина (председателя колхоза) деньки, чтобы съездить за дочкой.

Когда приехала, то обнаружила свою дочь с тяжёлой формой простуды. Ангина настолько охватило её горлышко, что она была на грани смерти. Тогда я применила все свои навыки народной медицины. Ночью дочь вскрикнула, что у неё во рту всё течёт (лопнули гнойнички). Когда дочь оклемалась, я поспешила с ней в обратную дорогу.  Но обнаружила, что Марусеньку было не в чего одеть — одежда была вся продана, не было и моей связанной шали. Тогда я сняла с себя тёплое платье, нашла большой, тёплый платок. Обмотав ребёнка, вышла на дорогу. Всё это происходило перед Новым годом, было очень холодно.

Когда вернулась домой, то сразу поспешила на работу. Встретилась мне Круглова Нюра. Она убедила меня, чтобы я бросила ту работу в Бердышле, мол, я тебе помогу найти работу в Петровске. В Петровске я также работала в колхозе. Летом отправляли в горы Алатау на сенокос. Зимой на ферме. Затем пять лет работала уборщицей в здании милиции, а остальное время моё ушло на ПУЖКХ. После ухода на пенсию работала в детском доме поваром».

Ещё, Екатерина Лукьяновна вспоминает, что с начала войны и по 1950-е годы в селе действовала маслобойка, расположенная в южной стороне Почтовой улицы, в хозяйстве «имени Ворошилова». Устройство она имела следующее: в верхнюю часть обдува, имевшего квадратную форму, засыпали мешками семечки подсолнуха, где они очищались от мусора. С помощью лошадей, ходящих по кругу, приводился в действие механизм. Из семечек, зажимаемых между деревянными частями механизма, по специальным лоткам стекало подсолнечное масло. И бывало, что очищенными и выжатыми семечками,  угощали, в числе других, и Екатерину Лукьяновну.

Главное богатство тяжёлых, в том числе и военных лет – хлеб. Засеять поле, вырастить и собрать урожай. А потом зёрна свезти на мельницу. Как это происходило в военное время?

«Мельницы всегда были востребованы, были в дефиците. Качество помола играло большую роль, всё зависело от жерновов. Нас детьми отправляли в соседние деревни — молоть. Мы детьми собирались, время было военное, выделяли нам быка с подвозом, все закидывали свои мешки (а мешки отличались завязками) и шли в Кузяново. В Кузянове  приходилось стоять в очереди по несколько дней. Спали на полу холодном, прижимаясь друг к другу, страшно есть хотелось. Помню, как нас накормила хозяйка мельника лепёшками. Как мы были рады! А всё произошло так: дед, который молол, спросил, откуда мол мы, а мы: «С Майского». – «Знаете ли вы такого Лукиана и его хозяйку Ену (Елену), ох и хорошие люди, я всегда по пути захожу к ним, они и чаем напоют?». – «Так я и есть их дочь!». Вот так на третий день, по знакомству промололи нам зерно. Люди некоторые ездили молоть в Аптиково, Верхотор, Ишемово. А в Петровском мельницу построили в конце Грязновки в пятидесятые годы. Вот так и ходили — сами пешком, а мешки везли на быке».

Алексей Михайлович Ямщиков поведал нам, что: «Ещё с давних времён была налажена перевозка соли из Богоявленска. Для этого были выделенные специальные лошади с повозками. Так повозки эти проходили по дороге подобие таможни, где им обязательно нужно было отмечаться во время проезда. Эти места назывались «подводы». Здесь же  кучерам приходилось ночевать. А везли они свою соль в Воскресенск. Общее время на дорогу (туда и обратно) уходило — неделя. Село Петровское было на этом пути, как перевалочная база. Заготовительные конторы стояли всюду. Заготпункт – это место, куда собирали животных живьём, как живое мясо. По нашим местам их было девять штук. Один, центральный, был в самом селе, по правую сторону от здания райисполкома (этот маленький двухэтажный каменный дом, первый этаж которого выложен плитняком сохранился и по сей день – прим. авт.). Вторая заготконтора была на горе Чугурах, там  стоял домик посередине поля. Следующий — на Пристанской горе, у горы Торатау, но и в башкирских деревнях были.

Теперь о маслозаводах. Тот, что по улице Юловки (Береговая), то там маленький был маслозавод. Основной, мощный — в конце Озёрки, недалеко от Чугуры».

На складах Петровского, помимо «живого мяса» принимались, также шкуры животных, связанные мочальные кисти (полученные из липовой коры), связанные веники из можжевельника.

А вот, что касается оставления жителями островка в конце Озёрки и переезда на хутор Майский, то Алексей Михайлович Ямщиков поясняет:

«Не все переехали на Майский, оставались ещё обитаемые дома. Например, там жил дядя Антип, который ремонтировал гармони, тальянки, и сам был хорошим гармонистом. Он не только ремонтировал, он был мастер по музыкальным инструментам, мог и сам делать их. Я тоже играл на гармони, а когда моя гармонь сломалась, отец мой, Михаил Данилович Ямщиков, отвозил ему гармонь на ремонт, и за это отец рассчитывался дровами. Отвёз дяде Антипу целый воз. Я помню, что где-то около двенадцати дворов ещё стояли, а мы туда въезжали с Бердышлы через Чугуры».

Он же, даёт нам дополнительные интересные детали о мельницах:

«Теперь про мельницу, которая стояла за электросетью. Она называлась мельницей Монахов. Относилась к Бравцеву или Брайцеву, точно сейчас не скажу. У мельницы было озеро, а вода выбивала из-под земли в двух местах рядом, так и называли «вода с двух ноздрей». Выбивала с большим напором, ручей впадал в речку Шигу, и ещё небольшой ручеёк шёл со стороны деревни Павловки. Ручей тот, что образовался с «двух ноздрей», сейчас почти исчез, так как те места распахали тракторами».

Вспомнил Алексей Михайлович и ещё одну мельницу, что стояла у деревни Васильевки, при речке Шида, это километрах в трёх от Петровского. Мельница существовала приблизительно в начале века. И была история, произошедшая поблизости. В военные годы начали распахивать поля тракторами, и те места тоже распахивали. И вот во время работы, один трактор стал резко уходить под землю, то есть проваливаться! Тракторист успел быстро спрыгнуть с трактора как можно дальше. А трактор полностью ушёл в землю, и земля та сразу же за ним затянулась, как будто и не было только что на этом месте ничего! Этот трактор так и погребён на том месте. Наверняка и найти его пытались, да где там! Вот Вам и ещё одно место с историей о потонувшем тракторе (помните, в начале книги мы писали о похожем случае на озере у горы Тора-тау?).

Рассказав об озере у мельницы Монахов (а оно находилось в поле, но ближе к Петровскому), Алексей Михайлович продолжает:

«Чуть дальше по полю, но уже ближе к горе (также между Бердышлой и Павловкой) существовал водоём под названием «Каменное озеро». Туда мы водили купать и мыть своих лошадей. Я учился тогда в школе, время было после войны. Сейчас это озеро затянуто лесом, но вода там по-прежнему холодная.

А чуть дальше, в сторону Гумерово, есть озеро под названием Надрыжено. Во времена революции, когда здесь находились белогвардейцы, в Бердышле был схвачен его житель  Надрыжен. Его привязали к хвосту лошади и волокли по всей деревне, затем притащили к этому озеру и привязав камень к его шее, утопили. Озеро глубокое, глубина почти метров десять. Нас всегда охватывал страх купаться в этом озере — и вода холодная и происшествие то не забываемое. Так это озеро и осталось под именем Надрыжена.

Имеется ещё Красное озеро, которое расположено вблизи деревни Павловка, а названо оно так, потому, что вокруг красная глина. У этого озера когда-то водились журавли».

Тимонин Владимир Фёдорович, в альбоме «Боевой и трудовой путь наших ветеранов», посвящённом 40-летию Великой Победы, описывает в своих рассказах односельчан, трудившихся в тылу. Вот как складывалась судьба этих людей:

«Грубова Анастасия Александровна в нашем селе родилась в 1903 году и прожила долгую жизнь, до 1976 года. Она пользовалась большим уважением сельчан.

Анастасия Александровна в довоенные годы возглавляла овоще-бахчевую бригаду. Её бригада в основном состояла из подростков 8-12 лет.  Ей приходилось выполнять две должности: бригадира — организатора всех работ, и учителя — воспитателя.

Дети трудились добросовестно, дружно, сознательно.  Трудились там, где могли, по состоянию своего возраста. В те довоенные годы все подростки села трудились в полях, радовались плодам своего труда. А Анастасия Александровна была своего рода учительницей, воспитывала детей доброму делу — в труде. Дети её любили за простое, доброе отношение. Ближе к осени дети видели плоды своего труда. В августе поспевали огурцы, в сентябре дыни и арбузы.

Десятками тонн выращивались овощные и бахчевые культуры. Урожаем обеспечивали не только село, но и вывозили на рынок за пределы села.

Анастасия Александровна в военные годы трудилась в животноводстве ветеринаром, заведующей фермой. Всю свою сознательную жизнь она посвятила росту и экономическому укреплению родного колхоза «имени Ленина».

Дети Анастасии, Анна Андреевна и Иван Андреевич пошли по стопам матери.

В дальнейшей своей жизни Анастасия работала ветфельдшером, оказывала помощь сельчанам.

Коновалова Евдокия Семёновна, родилась в 1925 году. Её отец, Коновалов Семён, один из первых вступил в 1929 году в первое коллективное хозяйство «Новая Заря». Дочь Евдокия была из детей старшая. Уже в десятилетнем возрасте участвовала на прополке зерновых культур, так же работала в овоще-бахчевой бригаде. Поля были расположены в пойме юго-восточной части речки Зигана. Приходилось ей, как и все её подруги, участвовать на жатве зерновых, на заготовке сена, очистки зерна, и на других ручных работах.

Летом 1941 года её вызвал на беседу председатель сельсовета Цыбин Александр Сергеевич, и предложил: «Евдокия выбирай!», — сказал он, — или курсы трактористов, или езжай на заготовку леса». Отец посоветовал Евдокии учиться на тракториста. Зимой с 1941-1942 гг. училась. Весной 1942 года она села на трактор ХТЗ.

Приходилось выполнять различные работы: пахала, бороновала, сеяла. Как и другие трактористы – жили в поле, в шалашах или вагончиках.

В 1942 году работала в Тимашевке. Бригадиром тракторной бригады у них был Сухоруков Матвей.

В 1943 году руководство Петровской МТС скомплектовал тракторную комсомольско-молодёжную бригаду. В её состав вошли; Чекурова Мария, Кручинина Анна, Кочеткова Анна и другие. «Направили нас работать в колхоз имени Молотова в деревню Екатериновку.  Работали дружно, опыт работы уже был на тракторах, соц. обязательства выполняли. Трудились днём и ночью».

В 1944 году Евдокия села на трактор ХТЗ, и работала в колхозе «Путь Ленина» по улице Тёпловка (Первомайская). Бригадиром тракторной бригады работал Сорокин Семён. Председателем колхоза был Дубравин Иван, затем Тимонин Карпей.

1945 – 1947 год работала также в этом колхозе. В январе в 1948 году ушла на другую работу.

«Долго беседовал со мной бывший директор Петровской МТС — Ситкин Михаил Ерастович не отпуская. Я проработала на тракторе более 6 лет. Я люблю землю, она наша кормилица. Я старалась распахать каждый участок, каждый метр, не допускала брака в работе.

И все мы должны беречь нашу Землю – это самое дорогое, незаменимое средство производства. Мы уверены, что наши дети, внуки и грядущие поколение всегда об этом будет помнить.

Дальнейшая моя работа не облегчилась. Более восьми лет работала прачкой в больнице, шесть лет санитаркой, девять лет ночной няней в детском доме. Последние годы трудилась в СХТ в охране. С 1980 года вышла на пенсии.

Я помогала фронту не только участием на производстве, но и своими трудовыми средствами, путём подписки и внесения денег по Госзаймам.  Моя мама тоже помогала фронту. Она вязала тёплые носки, варежки и отправляла воинам».

Евдокия Семёновна своим трудом внесла непосильный вклад в защиту и Процветание Родины! Оправдала звание «За доблестный труд в Великой Отечественной войне в 1941-1945 гг.», «Ветеран труда».

В одной её семье вышли три механизатора, это она сама, её муж Виктор Фёдорович, и сын Сергей Викторович.

Морозова Анастасия Семёновна, 1925 г.р. Начала работать в колхозе «Петровский» в школьные годы. Участвовала на прополке зерновых культур, на выращивании овощей, на жатве ржи, и на очистке зерна. В те годы зерно очищалось веялками. Они работали благодаря применению ручного труда. Приходилось выполнять работы не связанные с сельским хозяйством. Например, в декабре 1941 года Анастасию Семёновну вместе с подругами направили в Авзян на заготовку леса. А в июне 1942 года в Инзер на заготовку дров, где она проработала два года.

Осенью 1942 года её направили на учёбу в группу трактористов. Училась прилежно, старалась изучить все узлы трактора, понять принцип работы двигателя, уход за трактором.

Весной 1943 года ей доверили трактор Челябинского тракторного завода СГ-65, на котором она проработала по 1946 год, числилась в штате Петровской МТС. За это время сменилось три бригадира: Пестряев, Казанцев, Панов Ерофей.

Работать приходилось в разных колхозах: «имени Ворошилова», «Путь Ленина», «Красный Партизан». Но больше всего работала в Янурусово.

Выполняла многие виды работ: вела вспашку, посев зерновых культур, двумя сеялками. Участвовала на уборке зерновых культур, буксировала комбайн С-6 («Сталинец 6»).

В те годы лошади были истощённые, тракторов не хватало. Работали в две смены, круглые сутки. Жили в деревянных вагончиках непосредственно в поле, по полтора-два месяца, даже не было времени помыться в бане.

«Помню в Янурусово сев зерновых вели круглые сутки, днём и ночью. Чтобы правильно вести трактор, не допустить огрехов, впереди трактора на 15-20 шагов вёл человек с фонарём «Летучая мышь». Этот огонёк был ориентиром для трактористки». Работала трактористкой в деревне Михайловка. С 1947 года трудилась на разных работах в колхозе «Петровский». Затем перешла работать в ИПС на стройку. С 1964 года по 1980 год работала в Петровском отделении связи доставщицей и уборщицей. Анастасия Семёновна вырастила четверых детей. Её благородный труд в годы войны, вложенный на выращивание зерновых культур, есть трудовой подвиг.

Шуткина Елена Константиновна, родилась в 1924 году. В возрасте своих 11 лет  в 1935 году принимает участие в колхозном производстве. Вместе с подругами регулярно выходила на прополку зерновых культур. Затем её включили в состав овоще-бахчевой бригады. Бригадиром и наставницей у неё тогда была Грубова Анастасия Александровна.  Добрым словом вспоминает её Елена Константиновна: «Добрая была, заботливая. Успевала вовремя подготовить почву, посеять и вести уход за овощами».

В 1940 году Елене Константиновне было 16 лет. Почти ежедневно её время проходило на полях, она была сеяльщицей, плугарила.

Осенью  1942 года в нашем селе укомплектовали две группы для обучения профессии тракториста. В состав этих групп была включена и Елена. Закончила курсы, получила профессию трактористки. Весной 1943 года села на трактор КТЗ.

«Работала два года в родном колхозе «имени Ворошилова». Были трудности и радости. Но после болезни в 1945 году меня перевели на другую работу», -, рассказывает Елена Константиновна.

С 1945 по 1955 год она трудится в колхозе на разных работах. С 1955 по 1960 год работала прачкой в Петровском роддоме. И более 20 лет работала в аптеке в качестве санитарки, истопницы, охранницы. В 1979 году вышла на пенсию, несмотря на пенсионный возраст, продолжала работать.

Шуткина Елена Константиновна награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.».

Уразлов Николай Антонович, родился в 1930 году. В свои 9 лет он начал помогать в колхозе. Когда ему исполнилось 12 лет, он наравне со взрослыми принимает гурт овец и работает пастухом. В зимнее время на овцеферме трудится скотником, кем проработал все три военных года. В 1945 году в возрасте 15 лет был направлен на сплав леса.

«Наша бригада, — рассказывал Николай, — вела сплав из Каги до гор. Стерлитамака по течению реки Белой. Наша задача состояла, устранить заторы леса. В Кагу приехали мы в апреле, а закончили работу на сплаве в мае. Вернувшись в село, я начал работать в колхозе именем «Петровский» на разных работах. Был сеяльщиком, плугарем, ездовым. Участвовал в заготовке сена, на уборке урожая, в подвозке кормов. Основное транспортное средство колхоза были лошади, быки. Помогал матери по дому. В военные годы огород – основная житница. Чаще всего огороды обрабатывали лопатами».

Осенью 1948 году при Петровской МТС организуется курсы трактористов. В эту группу на учёбу был направлен от колхоза «Петровский». Закончив успешно курсы, приступает работать трактористом в родном колхозе на тракторах ХТЗ, НАТИ, АТ-54, ДТ-75.

В ноябре 1950 года призван в ряды Советской армии. Демобилизовался в 1953 году, и снова пришёл в колхоз «Петровский», бригадиром тракторной бригады тогда был Гагарин Игнат Нестерович.

В марте 1958 года техника из МТС передаётся колхозам.  С 1958 по 1982 год Николай Антонович трудится трактористом в колхозе «имени Ленина».

Николай Антонович проработал трактористом более 30 лет.  В 1982 году по состоянию здоровья он переведён на работу в качестве мастера наладчика 1-ой Комплексной бригады. Свою трудовую деятельность Николай Антонович отработал достойно, с честью, он всегда числился в числе передовых трактористов. Руководство колхоза высоко оценило его самоотверженный труд, он награждён: в 1944 – 1945 годах двумя медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «Ударник Коммунистического труда 1963 года»; в 1970 году награждён медалью «За доблестный труд в ознаменование 100 литию со дня рождения В.И. Ленина»; в 1979 году награждён медалью «За трудовое отличие».

Большой труд механизатора Уразлова Николая Антоновича, есть прекрасный пример для подрастающего поколения.

Егоров Николай Александрович, родился в 1933 году. Николай Александрович с десятилетнего возраста трудился на прополке в овощной бригаде. Приходил в конный двор. Стали доверять лошадь для боронования полей, на заготовке сена возки лозы. Работал прицепщиком на прицепных сенокосилках, плугарил, был бригадиром.

Осенью 1953 года окончил курсы трактористов, весной 1954 году сел за трактор. Работал на тракторах: МТЗ-2, ДТ-54.  Состоял в штате Петровской МТС в бригаде Гагарина Игната Нестеровича до 1958 года.

После передачи техники колхозам, с марта 1958 г. по 1977 год работал трактористом в колхозе «имени Ленина». С 1977 по 1982 год находился на лечении.

С 1983 года работал на машинном дворе слесарем, в зимнее время кочегаром.

Николай Александрович один из лучших механизаторов. Во время посева его агрегат всегда был впереди. Он неоднократно награждался грамотами, отмечали премиями».

Как невыносимо тяжка была жизнь в военные годы, так и безмерно счастливым стало известие о Победе! На сайте http://www.sgvibor.ru/index.php/2013-10-25-04-13-48/2403-tak-rodnilis-narody размещена статья «Так роднились народы» автора Лидии Чигряй, в которой автор, от первого лица, описывает встречу жителями деревни Ново-Георгиевки известия о победе. Вот фрагмент этой статьи:

«Мы в нее верили, мы ее ждали. Мы всегда знали, что она будет. И вот она, наконец, пришла. Война закончилась.

Я хорошо помню день, когда услышала слово «Победа!», хотя прошло с того времени 70 лет. Нет, его не прокричали! Прошептали, проговорили вначале еле слышно, словно не веря, что это случилось. Сначала одни, потом другие. И, переходя из уст в уста, оно крепло, становилось звонче, пока не зазвучало, как самая любимая и желанная мелодия, как «Ура!» во время атаки, как радостное громкое «Здравствуйте!» во время встречи с долгожданным человеком.

Хотя мы каждый день узнавали, что наши войска наступают, громят проклятых фрицев, все ближе подходят к Берлину, эта новость нас поразила своим величием, своей важностью и значением. Каждое утро, каждый вечер весны сорок пятого года сельчане спешили к сельсовету, где уже было установлено радио, громко, порой еле разборчиво из-за треска и хрипа динамика сообщавшее об успехах наших фронтов и армий, сводках побед и потерь. И с нетерпением ждали дня, когда же оно произнесет заветное слово: «Победа!» Все почему-то думали, представляли, что день этот будет необычным: солнечным, радужным… Но он выдался холодным, дождливым и слякотным, хотя никто просто не замечал этого. Все выбежали на улицу кто в чем был. Люди спешили к сельсовету по грязной, раскисшей улице. Шли босые, в лаптях, сапогах, калошах, чтобы скорее самим услышать великую весть, которую повторял и повторял репродуктор. На него взирали, как на живое существо, внимая каждому слову. А косые струи холодного дождя били прямо в лицо, и капли его, смешиваясь со слезами, стекали на землю.

Люди не знали, что делать от распиравшей, рвавшейся из них радости. Обнимали друг друга, пожимали руки, детишки то прыгали на месте, то начинали гоняться друг за другом по холодным грязным лужам. Матери, державшие на руках малышей, стискивали их так крепко, словно боялись, что кто-то отнимет их, а те, не понимая, что случилось, ревели, зарывшись в их волосы.

Небольшая площадка перед сельсоветом в один момент стала тесной. От взволнованных тел, мокрых рубах и платьев валил пар.

Плакали, пели, беззвучно шептали и кричали только одно слово: «Победа! Победа!»».

… Великая Отечественная Война закончилась. Страшное чудовище по имени «фашизм», ценой великих потерь нашего народа, ценой бесконечного горя, было вышвырнуто за пределы страны Советов, загнанно в своё логово и там уничтожено. На долгие годы вперёд больше ни у кого не возникало желания вступить в открытую масштабную борьбу с нашей страной на нашей территории. Все ли страны сделали для себя правильные выводы? Сможем ли мы и впредь достойно защищать нашу страну, если это потребуется? Сможем ли мы и дальше обладать чистой совестью перед теми, кто не пожалел себя в той войне? Это зависит от нас самих и от того, какими мы воспитаем наших детей!

Как нам представляется, далеко не случайна позиция российского руководства на счёт того, что ни в коей мере нельзя забывать и искажать факты Второй мировой войны. Если любая страна забудет полученный в те годы урок, то её шансы попасть снова в ситуацию, подобную той, резко возрастают.

После того, как прекратил своё существование Советский Союз, стал происходить пересмотр и переоценка деятельности целого ряда общественных и политических деятелей, как Российской Империи, так и советского государства. И в последние годы этот процесс дополняется новыми нюансами. Например, проводятся мероприятия по идеализации и героизации исторических персонажей, не имевших до недавнего времени такого статуса национального героя. Но в таком скоропалительном желании «поднять кого-то на пьедестал» можно упустить, или сознательно «замолчать» те неприглядные стороны их жизни, которые, возможно, имели место быть. Мы, авторы этой книги, предлагаем нашим уважаемым читателям очень тщательно взвешивать различные точки зрения и информационные источники, перед тем, как принимать то, или иное решение, делать тот, или иной вывод!

*          *          *

Мы, ныне живущие, иной раз  думаем, что нам тяжело живётся. А много ли мы знаем о тяжести?! Изучение истории, помимо прочих плюсов, имеет и такой: мы можем увидеть то, что есть на самом деле «тяжело». Изучая ход сражений Великой Отечественной Войны, знакомясь с тем, какой ценой давались победы и поражения, мы начинаем задумываться… Когда разум позволяет фантазии представить всё читаемое в виде картинок и документальных кадров, вот тут-то начинаешь понимать, что такое и где «тяжело». Когда всё вокруг горит, когда земля клочьями взлетает в небо от разорвавшихся снарядов, когда всё живое и неживое смешивается в одно огромное чудовищное месиво, когда людей разрывает на части, вот где «тяжело»! Это даже читать то без слёз и содрогания не возможно. Так что, нам не тяжело, нам очень даже «легко».