В России крестьяне имели разный статус, который вносил некоторые отличия в особенность уклада жизни крестьян. Из наиболее крупных групп крестьян, отметим: государственных, крепостных, церковных. Государственные крестьяне были наиболее свободной группой крестьян, и в отличии от крепостных, лично зависимы не были и подати платили не помещику, а в государственную казну. Крепостные крестьяне находились в полной зависимости от своих хозяев – помещиков, которым были обязаны отрабатывать барщину и платить оброк. Как следует из термина, церковные крестьяне – это крестьяне, приписанные к церквям и монастырям и находившиеся в зависимости от них.
Кулаками, по распространённому определению, являлись наиболее зажиточные крестьяне, которые получали материальные выгоды путём использования наёмного труда, либо путём торговли, либо путём предоставления некоторых услуг на селе. Говоря современным языком, кулак – это сельский предприниматель, своего рода средний класс на селе. Если говорить о нравственной оценке кулачества, то даже в дореволюционные годы оценки кулачеству давались контрастные, от «крепких хозяйственников» до «кровопийц простого народа». В советское время кулаки, как класс были полностью истреблены.
К середнякам принято было относить обеспеченные слои крестьян с крепким хозяйством, которые однако, в отличие от кулаков все имеемые блага получали своим личным трудом и трудов членов своей семьи. В советское время середняка могли легко подогнать под категорию кулага и применить в отношении него репрессивные меры.
Батрак – это самый бедный слой в дореволюционной деревне, нанимавшийся в работники к зажиточным крестьянам (кулакам), или помещикам и не имевшей своей земли, или имевший её настолько мало, что не мог с неё прокормиться.
Термин «кулак» (также мироед)— в России до Октябрьской революции — зажиточные крестьяне, пользующиеся наёмным трудом (крестьяне-работодатели), а также занятые в сфере перепродажи изделий сельскохозяйственного товара, ростовщичества, посредничества.
После 1917 года данный термин имеет иную смысловую окраску, значение понятия «кулачество» меняется в зависимости от направленности курса ВКП(б), фактически либо приближая кулачество к классу середняков, позиционируя кулачество как отдельное посткапиталистическое переходное явление — класса фермеров, либо ограничивая его отдельной категорией сельской элиты, класса эксплуататоров, широко использующей наемный труд, что будет детально рассмотрено в соответствующих разделах данной статьи. Неоднозначна оценка кулачества и в законодательной базе советского государства, различна терминология, принятая на Пленумах ЦК ВКП(б) и используемая отдельными лидерами РСФСР. Характерна также неоднозначность в отношении советской власти к российскому кулачеству: первоначальный курс на раскулачивание, затем оттепель — «курс на кулака» и наиболее жесткий курс на ликвидацию кулачества как класса, где «кулак» окончательно становится классовым врагом и противником советской власти.
В дореволюционной российской деревне «кулаком» чаще всего называли зажиточного крестьянина, получившего достаток на «закабалении» своих односельчан и державшего весь «мир» (сельскую общину) «в кулаке» (в зависимости от себя). Прозвище «кулак» получали сельские крестьяне, имевшие нечистый, нетрудовой доход, по их мнению, — ростовщики, скупщики и торговцы. Сознание крестьян всегда основывалось на идее, что единственным честным источником достатка является тяжелый физический труд. Происхождение богатства ростовщиков и торговцев связывалось, прежде всего, с их непорядочностью — торговец, к примеру, считался «паразитом общества, наживающим барыш на предметах, добытых чужим трудом», ведь, по убеждению крестьян, занятых в непосредственном производстве, «не обманешь — не продашь».
Первоначально термин «кулак» имел исключительно негативную окраску, представляя собой оценку человека нечестного, что отразилось затем и на элементах советской пропаганды. Еще в 1870-е А. Н. Энгельгардт, исследующий русское крестьянство, писал:
«… настоящий кулак ни земли, ни хозяйства, ни труда не любит, этот любит только деньги… Все у кулака держится не на хозяйстве, не на труде, а на капитале, на который он торгует, который раздает в долг под проценты. Его кумир деньги, о приумножении которых он только и думает. Капитал ему достался по наследству, добыт неизвестно какими, но какими-то нечистыми средствами».
К примеру, Словарь Даля предоставляет читателю явно неоднозначную оценку данного термина:
«Скупец, скряга, жидомор, кремень, крепыш; перекупщик, переторговщик, маклак, прасол, сводчик, особ. в хлебной торговля, на базарах и пристанях, сам безденежный, живет обманом, обчетом, обмером; маяк орл. орел, тархан тамб. варяг моск. торгаш с малыми деньжонками, ездит по деревням, скупая холст, пряжу, лён, пеньку, мерлушку, щетину, масло и пр. прасол, прах, денежный барышник, гуртовщик, скупщик и отгонщик скота; разносчик, коробейник, щепетильник, см. офеня. Кулачить или -чничать, заниматься промыслом кулака, прасола. Мука кулачится, ее кулачат. Кулачество, кулачничество ср. занятие, промысел кулака, прасольство, перекупля, барышничество».
В то же время, кулак был термином, олицетворявшим, в какой-то степени, степень успешности сельского жителя, его освобожденность от тяжёлого физического труда и наличие определенного капитала, позволяющего выйти из зависимости от кого-либо в селе, о чем пишет все тот же А. Н. Энгельгардт:
«каждый крестьянин, если обстоятельства тому благоприятствуют, будет самым отличнейшим образом эксплуатировать всякого другого… известной дозой кулачества обладает каждый крестьянин… разве лишь в редком из них нет кулака в зародыше… каждый крестьянин мечтал при случае стать кулаком».
Крупнейший экономист-статистик конца XIX — начала XX вв. В. Е. Постников довольно четко разделил нравственно-моральную терминологию кулачества и буржуазно-капиталистического зажиточного крестьянства, в частности, заявляя в своих работах о том, что хотя зажиточный крестьянин «пользуется в значительной мере наемными работниками» и в его деятельности существует ряд «элементов эксплуатации», «никаких кулацких черт в нем нет».
Р. Гвоздев (Циммерман) в своей монографии «Кулачество-ростовщичество и его общественно-экономическое значение» еще в 1899 пишет о близости понятий хорошего собственника и исправного хозяина и крестьянина-кулака, заявляя о том, что «крайне трудно разграничить сферу кулаческо-ростовщических операций от предприятий чисто хозяйственного характера», «кулак — законное детище процесса первоначального накопления».
В 1904 году Петр Столыпин пишет: «В настоящее время более сильный крестьянин превращается обыкновенно в кулака, эксплуататора своих однообщественников, по образному выражению — мироеда». Таким образом, как правило, основным характером негативной оценки становится неприятие более выгодного положения обеспеченной части крестьянского населения и существующего материального неравенства.
Иначе говоря, это слово обозначало не экономический статус, а черты характера человека или профессию.
Согласно теории и практике российских марксистов, крестьянское население страны разделялось на три основные категории:
кулаки — зажиточные крестьяне, использующие наёмный труд, сельская буржуазия, спекулянты. Советские исследователи относят к признакам кулачества «эксплуатацию наемного труда, содержание торгово-промышленных заведений, ростовщичество». В то же время справедливым будет утверждение, что «ясного понимания того, что скрывается за этим популярным выражением „кулачество“, нет совершенно», поскольку как законодательно, так и правоприменительно определить характерные признаки за всем время кампании по раскулачиванию не представляется возможным;
деревенская беднота, в первую очередь наёмные работники (батраки);
середняки — крестьяне, занимавшие среднее экономическое положение между бедняками и кулачеством.
В то же время существует множество противоречий и неоднозначностей в разграничении терминов «середняк» и «кулак», которые встречаются в работах В. И. Ленина, определивших идеологию советской власти на многие годы, сам ход политики раскулачивания. Иногда Владимир Ильич всё же указывает на определенный признак кулачества — эксплуатацию труда, разграничивая его с середняком:
«Середняк — это такой крестьянин, который не эксплуатирует чужого труда, не живет чужим трудом, не пользуется ни в какой мере никоим образом плодами чужого труда, а работает сам, живет собственным трудом… Средний крестьянин, это тот, кто не эксплуатирует и сам не подвергается эксплуатации, который живет мелким хозяйством, своим трудом… середняк не прибегает к эксплуатации чужого труда…, живет своим хозяйством».
А. И. Рыков на XIII съезде ВКП(б) в мае 1924 года заявил о кулачестве следующее: «Несомненным признаком является то, что оно живет не только своей работой, но и от работы других, от эксплуатации чужой рабочей силы, от торговли, от сдачи в аренду и т. д.».
М. И. Калинин, в своей статье в газете «Известия» от 22 марта 1925 года расценивает кулачество уже, фактически, не как класс или общественную прослойку, существование которой на данном этапе он отрицал, а, напротив, как некоторых индивидуумов, «вымирающих единиц дореволюционной России»:
«Говорить о кулаке как об общественном слое сейчас можно только в том случае, если считать, что всякий сельскохозяйственный предприниматель есть кулак, если по инерции военного коммунизма всякого исправного крестьянина считать кулаком. Кулак — это тип дореволюционной России. Кулак это жупел, это призрак старого мира. Во всяком случае, это не общественный слой, даже не группа, даже не кучка. Это вымирающие уже единицы».
Тем не менее, с 1923 по 1928 год в период новой экономической политики революционная власть фактически проводит так называемый «курс на кулака».
Еще в 1925 году решался вопрос о денационализации земли — данную идею продвигал И. В. Сталин, предполагавший поддержку личных индивидуальных хозяйств и передачу в собственность земельные участки «даже и на 40 лет», заявляя, что «есть люди, думающие, что индивидуальное хозяйство исчерпало себя, что его не стоит поддерживать… Эти люди не имеют ничего общего с линией нашей партии». Схожие заявления делал и А. И. Рыков на XIV конференции, глава правительства, позже названный «скрытым агентом Троцкого» и защитником-ходатаем кулачества:
«Развитие индивидуальных хозяйств крестьянства является важнейшей задачей партии… При предоставлении условий для свободного накопления в кулацких хозяйствах увеличивается темп накопления во всем хозяйстве, быстрее возрастает общенациональный доход, увеличиваются материальные возможности реальной хозяйственной поддержки малоимущих бедняцких хозяйств, расширяются возможности уменьшения избыточного населения, того населения в деревне, которое не находит себе работы… Нам не опасно развитие буржуазных отношений в деревне, мы сумеем использовать средства, отлагающиеся в растущем слое новой буржуазии».
17 апреля 1925 года на губернской конференции о необходимости поддержки зажиточного крестьянства и кулачества заявляет Н. И. Бухарин:
«Мелкая буржуазия сейчас может быть вдвинута в такие рамки, что вместе с нами будет участвовать в социалистическом строительстве… Наша политика по отношению к деревне должна развиваться в таком направлении, чтобы раздвигались и отчасти уничтожались ограничения, тормозящие рост зажиточного и кулацкого хозяйства. Крестьянам, всем крестьянам, надо сказать: обогащайтесь, развивайте свое хозяйство и не беспокойтесь, что вас прижмут» .
При этом, все же, «власть обкладывала кулака повышенным налогом, требовала продажи хлеба государству по твердым ценам, ограничивала кулацкое землепользование, ограничивала размеры кулацкого хозяйства .. но не вела еще политики ликвидации кулачества». Однако уже в 1928 году курс на кулака был свернут, уступив дорогу курсу на ликвидацию кулачества как класса.
Описывая ситуацию в СССР времен НЭПа, берлинское издание российских меньшевиков «Социалистический вестник» писала следующее:
«Власть поворачивается лицом к крепкому крестьянству, к кулаку. Теория классовой борьбы замещается теорией гармонии интересов крепкого хозяйства и деревенской бедноты. Деревенская администрация уже сейчас все больше попадает под влияние кулацких элементов. Курс на кулака процесс этот несомненно ускорит… Весь период военного коммунизма оказался переходным не от капитализма к коммунизму, а от старого помещичье-капиталистического к новому крестьянско-капиталистическому хозяйству… Растут капиталистические фирмы, аренды, применение наемного труда в крестьянском хозяйстве, ростовщичество, кабальные сделки. Растет процесс политического оформления буржуазных элементов, растет их классовое сознание, растет классовая рознь между ними и пролетариатом».
В. М. Молотов в 1925 году на апрельском Пленуме ЦК заявляет: «богатый мужик в условиях НЭПа — вот экономически что такое кулак», позже будет сообщено: «имущественность еще не говорит о кулачности». Ранее Л. Д. Троцкий заявляет: «слово „кулак“ связано с отношениями еще полукрепостнического порядка, с засильем помещика, исправника. У нас же сейчас образуется в деревне собственник-фермер нового типа. Конечно, мы можем по старой памяти называть его кулаком, но гораздо правильнее назвать его фермером капиталистического типа». Н. Бухарин, в свою очередь, даже считает данный термин устаревшим, явлением времен комбедов: «Термин кулак напоминает в деревне времена раскулачки, времена комбедов; тормозит рост богатства, зажиточности крестьянства».
Однако, данное явление было лишь временным в жизни термина «кулак» и связанно с активной поддержкой крестьянства времен новой экономической политики и немногим ранее.
21 мая 1929 года СНК СССР издает Постановление «О признаках кулацких хозяйств, в которых должен применяться Кодекс Законов о труде», где впервые законодательно определены некоторые критерии определения термина «кулак» в контексте признаков кулацкого хозяйства:
1. систематически применяется наемный труд;
2. наличие мельницы, маслобойни, крупорушки, просушки …, применение механического двигателя…,
3. сдача в наем сложных сельскохозяйственных машин с механическими двигателями
4. сдача в наем помещений
5. занятие торговлей, ростовщичеством, посредничеством, наличие нетрудовых доходов (к примеру, служители культа)
В 1920-е годы удельный вес сельских жителей в стране превышал 80 процентов всего населения, что делало проблему крестьянства наиболее значимой в государстве.
Использование многими «кулаками» наёмного труда позволяло рассматривать их как «эксплуататорский класс», потенциально враждебный коммунистам; традиционным союзником советской власти становилась беднота.
Текст составлен на основе материалов, взятых из открытых интернет – источников.