Летунов Александр Фёдорович
Летунов Александр Фёдорович, 1939 г.р., уроженец деревни Павловка.
Александр Фёдорович рассказывает:
«Отец мой, Летунов Фёдор Иванович, 1909 г.р., призвался на фронт в августе 1941 года. Мать — Летунова Марфа Демьяновна. Я в семье был единственным ребёнком. В конце войны в 1945 году получили на отца похоронку, как без вести пропавший. Когда начали люди возвращаться с фронта, рассказали и об отце. Одним из сослуживцев отца был Бармин Иван Антонович, он механиком был, ремонтировал машины на фронте. Мама как услышала, что он знает о нашем отце, сразу поехала к нему разузнать. Иван Антонович рассказывал: «Было это в 1942 году, ждали, когда замёрзнет Ладожское озеро, чтобы перевозить: муку, зерно, продукты. Как только всё подмёрзло, тут же начали выезжать груженые обозы. Мы с Фёдором обнялись, попрощались, и пошли на лёд – «Дорога смерти» называлась. Фрицы ждали этого момента, тут же поналетели самолёты и начали бомбить. Лошадиный обоз Фёдора ушёл под лёд. Также машины полуторки, груженные с мукой, зерном переправлялись, и их тоже разбомбили».
Я был в войну маленьким, плохо понимал, что происходит. Помню, как меня мать ночью вывела на крыльцо посмотреть на самолёты. Пролетали низко, с таким гулом, гружённые скорее всего были. Вот это осталось в памяти. А уж когда пошёл в школу, у всех отцы начали возвращаться, вот тут-то я понял потерю отца. Дети с отцами живут хорошо, есть, что им одеть. Я четыре класса закончил в лаптях, ходили в Бердышлу. На другую обувь денег не было, а лапти по весне промокали. Что мы делали? Делали колодки к лаптям, ходили, дощечками стучали.
Обидно конечно было, мы с матерью огород вручную вскапывали, а у кого отцы, они могли лошадь найти. Ну да, не всем лошади хватало. Помню соседей с тремя детьми, там постарше меня был, он с 1937 года, а я с 1939. Так его мать рана утром поднимала и отправляла за конёвником на поляну Зилан. До поляны было пять километров. Я ему говорю: «Коль, возьми меня!», а он: «Маленький ещё, не дойдёшь!». Принесёт он конёвник, мать мелко нарубит в корыте, сварит его, забелит молоком, они и едят. Ещё помню такой момент. Мать ходила на сенокос для колхозных лошадей заготавливала сено. А вечером дядька приходил с мешочком, таким подвёрнутым краем, сядет на поляну. А мы ребятишки, шести, семилетние бежим к нему с чашечками. Мы сядем в круг, и он насыпает нам ложечкой, чтобы всем хватило. Бежим домой мы с этими чашечками. А дома на таганке быстрей варим заваруху.
Света не было, свет то появилось где-то в 1954 году. Хлеба, как такового не было, не в Петровске, не у нас в деревне, потому что муки не было. И вот моя мама с соседкой, Мазовой Екатериной Архиповной, уходила с раннего утра пешком в Ишимбай. А там по записи на семью по две буханки. Вот они и тащат на себе мешки с хлебом на всех. Пешком тащили на себе. Возвращались поздно вечером.
Помню маму, как она работала в колхозе. Сам ходил к ней помогать, землю лопатой копали. Придёт домой, не разуваясь — уж больно сложно развязывать эти запороши на лаптях. Чай попьет и ложится в лаптях на лавку, да и уставшая была!
И дома надо успеть, огороды большие за домом, семьдесят соток было. Сажали у дома: картошку, подсолнухи, пшеницу, рожь, коноплю, просо, ячмень. Ещё мать задание даст, уходя на работу, сколько и чего прополоть.
Самого меня, как только закончил семь классов, поставили учётчиком на молочнотоварной ферме: записывать молоко, начислять зарплату дояркам, скотникам, телятницам. Шесть лет проработал, затем меня поставили учётчиком тракторной бригады. Это когда трактористы пашут, сеют, боронуют, убирают, всё это я измерял и зарплату начислял. Три года я проработал, пошёл учиться в Стерлитамак в ветеринарном техникуме. Закончил его, стал ветеринарном-врачом в колхозе имени «Ленина». Здесь проработал пять лет. В армию не пошёл, я у матери был один, какие-то льготы были на тот промежуток времени. Хотя я сам хотел служить, но решение было по воле матери.
Затем меня поставили зоотехником, где я проработал двадцать лет. А потом меня выдвинули в председатели сельсовета, это было с 1985 года по 1990 год. Меня ещё оставляли, но я не согласился, а вернулся в колхоз. В колхозе работал заместителем председателя. Затем назначили парторгом, так как секретаря партийной организации имени «Ленина», Козина Ивана Константиновича, забрали в Ишимбай. Тут Коммунистическая партия развалилась, и я вернулся в сельсовет по земельным делам. Измерял и выделял участки под строительство, измерял земли под огороды, земельные угодья под сенокосы. На пенсию я вышел от сельсовета, числюсь их работником. А как вышел на пенсию, устроился снова в сельсовет кочегаром в котельную.
Со своей спутницей нынешней, Анной, дружили смолода, в детстве жили по соседству. Тут она вдруг выходит замуж и уезжает в Екатериновку. Я обиделся и тут же женился на другой. С ней мы прожили пятьдесят один год, она уже шесть лет, как умерла. Тут я узнаю, что моя любовь молодости живёт в Стерлитамаке одна. Поехал её искать. По адресу её дома не было, лежала в больнице. Я в одну больницу, затем в другую, ищу её как Пухову, а оказалась Герасимова она. Нашёл, привёз, живём уже шесть лет».